Мир каратэ: главная

Каратэ заканчивается поклонами

2012-10-08

(Окончание)

Сэмпай и кохай

Однажды все каратэисты уехали на соревнования, и заниматься с нами остался только Уда. В зал заглянул толстый дзюдоист и долго, скептически улыбаясь, наблюдал за нами.

— Уда! Ты что же, хочешь выйти на международную арену? Неужели господам иностранцам так интересно наше каратэ? Может быть, им больше подходит теннис или бейсбол, они ведь тоже иностранные. Спроси у них об этом, ведь ты уже нашел с ними общий язык, правда?

Уда настороженно сверкнул глазами...

Когда мы вернулись в раздевалку, на кафельном полу красовалась огромная лужа воды, очевидно специально принесенной из душа. А из лужи жалобно смотрели измятые рубашка и брюки Уды...

Лицо Уды застыло, с него сбежало всякое выражение, словно у пьяного. Это был позор. Уда украдкой скосил глаза на нас: не потерял ли он лицо? Ведь это же оскорбление! Да еще «черному поясу»! Да еще перед иностранцами! Мы успокаивали Уду, говоря ему, что все это ерунда и что виноваты на самом деле мы, потому что из-за нас ему устроили такой сюрприз.

Вдруг в раздевалку вошел незнакомый парень в черном поясе. Очевидно, он получил это отличие совсем недавно: слишком свежи были оранжевые нитки иероглифов — Сато. Наверное, он пришел сюда, чтобы потренироваться в одиночестве, но сразу же оценил обстановку и сказал Уде:

— Сэмпай, скоро начнется дождь!

— Ах да, конечно, пора уходить, — обрадовался Уда и стал торопливо выжимать свою одежду. Пальцы его слегка дрожали. Сато стоял поодаль, преданными глазами смотрел на Уду и говорил с ним голосом тихим и скромным. Хотя оба они имели черные пояса, Уда был старший, «сэмпай», а Сато — «кохай», младший. И когда мы все вместе возвращались домой, Сато шел сзади Уды и все пытался вырвать у него мокрую одежду, чтобы нести ее самому, но Уда не давал.

И не знали мы, что с завтрашнего дня скромный Сато станет вице-президентом клуба.

На следующий день было пасмурно, шел дождь, и в коридорах спортивного зала зажгли' тусклые лампы. Навстречу торжествующей походкой шел Сато. С его нейлоновой куртки стекала вода, а следом за ним семенил первокурсник, на вытянутых руках, словно драгоценность, держа его мокрый зонт. Мы с улыбкой кивнули Сато, как старому знакомому, но он не ответил.

Когда Сато, переодевшись в белую форму и затянувшись черным поясом, вошел в зал, все закричали, приветствуя его.

На церемонии поклонов Сато сел первым и поднялся на ноги тоже вперед всех. Началась зарядка, и все стали хором громко считать.

— Делали слишком быстро! — крикнул вдруг Сато. — Повторить!

Оказывается, голос у него громкий! Да...

Упражнения продолжались.

Я заметил, что каждый «черный пояс» особенно пристрастен и придирчив к определенному первокурснику — своему кохаю.

Был свой кохай и у Сато. Во время упражнений он незаметно пристраивался к первокурснику сзади и наблюдал, подмечая малейшие ошибки. Показав, как надо делать правильно, Сато приказывал повторить. На мой взгляд, у кохая это получалось блистательно, но Сато обычно оставался недоволен и снова подолгу объяснял, причем ни тени раздражения не появлялось на его надменном лице. Когда кохай отрабатывал удары ногой, Сато подставил ему около щиколотки твердую бамбуковую палку, и, если при ударе была малейшая ошибка, пятка кохая больно ударялась о палку. В таких случаях стоящий сзади Сато еще давал ему подзатыльник.

Кто-то дернул меня за пояс. Я оглянулся — сзади стоял Уда и хитро улыбался.

— Тебе небось кохаев жалко стало? Имей в виду, их никто не просит сюда ходить, как и вас, кстати. И если бы им что-нибудь не понравилось здесь, они просто ушли бы. А они не уходят!..

У Уды тоже был кохай, худой, длинный и неудачливый. Сколько ни объяснял ему Уда, сколько ни бил его бамбуковой палкой, сколько ни давал подзатыльников и пощечин, секреты каратэ не доходили до него. Тогда Уда приказывал ему делать простейшее упражнение — его отрабатывают те, кто занимается первый день. Кохай старательно водил кулаками вперед и назад, а все вокруг делали сложные и утонченные движения, похожие на китайский балет. Это было унижение, и лицо неудачника покрывалось красными пятнами.

Как назло, я то и дело встречал неудачника — то в библиотеке, то в лавке, то на улице. Хотелось подойти к нему и сказать что-нибудь приятное, но это заставило бы его страдать, потому что я был свидетелем его унижений. Поэтому самым лучшим было не узнавать его. И он благодарно отвечал мне тем же...

Перед любым видом деятельности японцы стараются отрешиться от посторонних мыслей и сосредоточиться на предстоящем деле. Издавна для этого приходят в «Сад камней» в Киото; на современном же предприятии рабочие и служащие в начале рабочего дня поют хором гимн фирмы.

Каратэ заканчивается поклонами

Все приметы, связанные с погодой, в Японии оказываются недействительными. Если на улице пасмурно, льет дождь и завывает ветер, это вовсе не значит, что нужно одеваться потеплее, потому что на улице может стать жарко, как в парнике. А зимой, когда текут ручьи, и солнце светит так ярко, что можно обжечься об оконное стекло, нужно не забывать про пальто, потому что вскоре на солнце набегут тучи и промозглый холод будет пронизывать до костей.

Приближалась зима, и на занятиях каратэ из наших ртов начали вылетать клубы белого пара. Отопления в зале не было и не могло быть, потому что в средние века самураи занимались спортивными забавами без отопления, а на зиму вовсе прекращали их. По традиции занятия всеми видами национального спорта останавливаются на зиму и в наши дни.

Однажды после занятий каратэ «черные пояса» отошли в сторонку, посовещались, и самый молодой из них подбежал к нам.

— Завтра — последний день занятий. А послезавтра — всеяпонские соревнования...

В то морозное утро в Токио по случаю какого-то праздника не работали дымящие заводы, и непривычно было видеть огромный город притихшим и накрытым чистым голубым небом. Легко дышалось на широкой улице Ясукуни-дори, где душно в обычные дни, и высокие здания, похожие на заводские станки, были четко видны в прозрачном воздухе. В ранний час на улицах было мало людей, и изредка, гордо подняв морды, пробегали бродячие собаки: их здесь подкармливают, гладят и никогда не бьют.

У большого здания, похожего на шатер с золотым шаром наверху, нас ждали каратэисты в полном составе. Многих из них я впервые встретил в черных мундирах, а не в белой одежде. Увидев нас, они просияли и бросились жать руки. Столь неожиданно теплый прием озадачил нас...

— Большое спасибо, что пришли, большое спасибо! — наперебой говорили «черные пояса», а белые радостно улыбались, и по их сияющим глазам было видно, что они тоже очень хотели бы сказать: большое спасибо! Но за что?!

В шумном зале резко пахло тигровым бальзамом, со всех сторон раздавались крики, и в глазах было черно от мундиров. В этой толпе одни мы были иностранцами. Галереи были увешаны разноцветными флагами каратэистских клубов, и на каждом был изображен кулак. На арене суетились судьи в строгих костюмах, галстуках и босиком. Одна за другой входили белые шеренги каратэистов, кланялись и ждали...

— Уда-сэмпай! Маэда-сэмпай! — слышалось из рядов зрителей. Соревнования продолжались очень долго, весь день. Когда они закончились, ко мне подошел Уда.

— А теперь пойдем есть суси!

Каратэ молодо, но свою организацию и ритуалы переняло от древних японских видов спорта: фехтования, дзю-до, стрельбы из лука.

В маленьком ресторанчике перед нами поставили черные лаковые подносы, на которых красовались рисовые пирожки, покрытые разноцветными лепестками сырой рыбы.

— Так ты понял, за что мы благодарили вас сегодня утром? Мы очень беспокоились, придете ли вы, потому что для этого нужно встать очень рано и два часа трястись в электричке. С самого начала мы не сомневались, что через два-три дня вы сбежите с наших тренировок. И тогда мы устроили вам пробежку до соседней станции. А вы не испугались. У нас это первый случай, и мы много говорили о вас между собой.

Надеюсь, за эти месяцы ты понял, что каратэ — это далеко не только спорт, а школа жизни. Знаешь нашу пословицу: «Каратэ начинается с поклонов и заканчивается поклонами»? Разве это относится только к каратэ? В каратэ молодежь учится почитать старших и понимать младших, уважать порядок — недаром очень многие из нас идут в армию и полицию. В каратэ мы на практике познаем ценность святого принципа продвижения по службе за выслугу лет. Принципа, который примиряет и успокаивает всех...

...Я вспомнил, как однажды видел церемонию вручения премий за выслугу лет в одной фирме. Вначале долго играла торжественная музыка, потом на сцену вышел хозяин.

— Господа, смирно! — крикнул секретарь.

Пожилые люди в зрительном зале поднялись с кресел, застегивая пиджаки, одергивая фраки и поправляя кимоно, замерли, как солдаты, и слушали приветствие хозяина.

— Прошу садиться! — крикнул секретарь, и снова заиграла музыка. А потом все снова вставали по стойке «смирно» и слушали, как представитель награжденных, почтительно раздвинув локти, читал ответную благодарность хозяину...

— Говорят, Сато станет президентом клуба? Верно? — спросил я.

— Естественно! Его назначил своим преемником Маэда. А потом его изберут и все члены клуба.

— А кстати, что-то я последнее время не вижу на занятиях твоего длинного кохая?

— Ах, этот... Он заболел. Да, заболел! И сейчас в больнице. Он будет там очень долго...

...На следующий день я встретил длинного кохая на улице. Увидев меня, он вздрогнул и отвернулся...

К. Преображенский

1975 год


Контактная информация: karateworld@karateworld.ru